Весьма недешевые работы по исследованию и развитию медицинских биотехнологий немыслимы без серьезной финансовой поддержки со стороны большого бизнеса и/или государства. Однако интересы здравоохранения и околомедицинской экономики — далеко не одно и то же.
Главная задача системы охраны здоровья (по крайней мере, номинально), — чтобы у людей было все в порядке с телом и психикой, чтобы они как можно меньше болели и воздерживались от употребления вредных для организма субстанций. Для любого же бизнеса самое главное — максимальная прибыль. Поэтому даже из самых общих и абстрактных соображений понятно, что для процветания фармацевтической индустрии нет ничего более важного, чем повсеместная зависимость людей от разнообразных болезней. Ибо чем эти болезни страшнее и труднее излечимы, тем выше, соответственно, прибыли от лекарств и медобслуживания. Что же касается государства и его непростых отношений с разнообразными наркотическими веществами, то здесь все сводится к стремлению жестко контролировать крайне сомнительное разделение препаратов на «запрещенные» и «разрешенные» — опять-таки с ощутимыми социально-экономическими выгодами для государства и, в частности, для людей, это государство представляющих.
Затронутые противоречия между задачами здравоохранения и целямибизнеса/государства — это весьма серьезная проблема общества, нагляднопроиллюстрировать которую помогут два конкретных примера изпроисходящих ныне в мире событий.
Война с раком
В начале этого года ученые, работающие в канадском УниверситетеАльберты, обнаружили, что общеизвестный медикамент дихлорацетат или ДХА(dichlo-roacetate, DCA), используемый для лечения редких метаболическихзаболеваний, останавливает развитие рака. Открытие, как это частобывает, произошло почти случайно. Исследовательская группа,возглавляемая Евангелосом Михелакисом (Evangelos Michelakis), на самомделе изучала возможности использования ДХА для лечениясердечно-сосудистых заболеваний, однако во время испытаний былообнаружено, что то же самое лекарство помогает от рака. Ученыеопробовали средство на пораженных раком тканях легких, груди, мозгачеловека, и в каждом из случаев большинство раковых клеток умерло.Когда чуть позже ДХА испытали на раковых опухолях человеческих легких,имплантированных крысам, то опухоли начали сжиматься и исчезатьбуквально на глазах — через пять минут после инъекции препарата. Приэтом здоровые клетки ткани, что существенно, остались живыми.
Чтобы разъяснить суть действия ДХА, придется несколько углубиться вметоды химиотерапии — эффективного и наиболее распространенного насегодня метода борьбы со многими формами рака. Как известно, раковыеклетки являются обычными клетками человеческого организма, но с темотличием, что им присущ непрерывный процесс деления без регулярнойстадии апоптоза, процесса, в котором избыточные или ненужные клетки вздоровом организме совершают акт самоубийства.
Препараты же химиотерапии обеспечивают в организме принудительноеубийство новых клеток, когда те пытаются начать деление. Но в телечеловека имеется также множество других, не раковых клеток, которыетоже находятся в состоянии постоянного деления. И когда пациентпроходит курс химиотерапии, страдают и здоровые клетки, что приводит кнеприятным побочным эффектам, вроде выпадения волос, тошноты, другихсимптомов химического отравления.
Революционная суть ДХА заключается в том, что этот препарат атакуетдругую критическую особенность раковых клеток — их способность несовершать самоубийство, когда они должны это делать. В обычных здоровыхклетках механизм апоптоза запускают митохондрии. Раковые же клеткиотличаются тем, что в них митохондрии не работают. Долгое времяпредполагалось, что митохондрии раковых клеток поражены до состоянияполной бесполезности. Однако теперь выясняется, что ДХА имеетвозможность каким-то образом вновь активизировать митохондрии в раковыхклетках. А как только они активируются, включается и механизмклеточного апоптоза, удаляющий раковую опухоль. Более того, из-завесьма небольшого размера молекул ДХА, препарат способен преодолеватьбарьер кровь-мозг, что в потенциале делает его одним из первыхлекарств, способных эффективно лечить рак мозга. Причем препарат этот,по составу очень похожий на уксусную кислоту, легко изготовлять свесьма небольшими затратами. Наконец, он уже давно имеется на рынке каклекарство от метаболических заболеваний, то есть его побочные эффектыхорошо задокументированы.
Казалось бы, научное сообщество должно переживать восторг иликование, коль скоро обнаружен новый и очень перспективный путь борьбыс раком. И наиболее очевидный следующий шаг — начало широкихклинических испытаний ДХА с особым вниманием на его совместимость с ужеприменяемыми онкологическими лекарствами. Однако именно тут начинаютсябольшие проблемы нового средства. По свидетельству канадскогоНационального ракового института, тестирование эффективности ДХАпотребует организации клинических испытаний для каждого типа рака натысячах пациентов. Причем испытания эти могут стоить от 1 млн. до 100млн. долларов, в зависимости от разновидности болезни. В принципе,эксперименты можно было бы начинать прямо сейчас, поскольку МинздравКанады и FDA, соответствующий государственный орган в США, еще тридцатьлет назад выдали ограниченное разрешение на использование ДХА длялечения таких заболеваний, как врожденный молочный ацидоз,метаболическое заболевание, вызывающее поражение органов и смертьмладенцев. Но вот только раздобыть деньги на проведение новыхонкологических испытаний, как быстро выяснилось, оказывается оченьнепросто.
Патент на ДХА уже истек несколько лет назад, сделав формулупрепарата всеобщим достоянием. А это сразу сделало очень сложнымотыскание фармацевтической компании, которая пожелала бы финансироватьиспытания. Когда фармакологические фирмы владеют патентом на лекарство,они могут устанавливать цену на него настолько высокой, насколькопожелают, поскольку ни одна другая фирма не имеет права производить тоже самое. А без такого патента лекарство может производить любаякомпания, что неизбежно снижает цену на препарат. Конкретно длянепатентуемого ДХА, по оценкам Михелакиса, одна доза новогоантиракового препарата могла бы стоить как одна-две поездки наобщественном транспорте (меньше двух долларов). Но проблема с поискоминвесторов серьезна настолько, что один из руководителей крупнойфармацевтической компании открытым текстом (правда, на условияханонимности) заявил следующее: «Сложно представить, что кто-то пожелаетвзять на себя все затраты и риски разработки нового лекарства — лишьдля того, чтобы затем другие компании быстро наладили массовоепроизводство дешевых версий-дженериков».
Не найдя абсолютно никакогоинтереса и отклика у фармацевтических гигантов, ученые занялисьпоисками помощи в правительственных структурах, некоммерческихорганизациях и фондах, умеющих организовывать гуманитарный сборсредств, а также среди состоятельных индивидуальных доноров. Потому чтосейчас на дальнейшие исследования элементарно нет средств. Для ихсбора, разъяснения сути открытия и настоятельного совета раковымбольным не прибегать к ДХА-самолечению, в университете Альберты созданспециальный сайт: www.depmed.ualberta.ca/dca.
«DCA — вещество без запаха, без цвета, недорогое, относительно нетоксичное, состоящее из небольших молекул. Исследователи Университета Альберты полагают, что оно вскоре может быть использовано для эффективного лечения многих форм рака».
Война с наркотиками
Парадоксальность, если не сказать абсурдность, так называемой войны с наркотиками, которую ведут многие государства, прекрасно известна всякому, кто мало-мальски способен анализировать происходящее. Когда одни бесспорно вредные для здоровья наркотики открыто продаются и рекламируются, а другие, нередко менее вредные наркотики, легко могут привести человека в тюрьму даже не за продажу, а просто за их хранение, то единственное, что вызывает сомнение — это психическая вменяемость политических лидеров, подобные порядки устроивших. Бредовость ситуации ярко отразила Маргарета Винберг, в недавнем прошлом министр сельского хозяйства, а затем вице-премьер правительства Швеции, когда в 2002 году выступила с резкой критикой в адрес Евросоюза, решившего оказать солидную финансовую поддержку производителям табака. С какой стати, задалась риторическим вопросом Винберг, европейские налогоплательщики должны выделять 750 млн. евро на поддержку индустрии массового убийства? С одной стороны, ЕС говорит о защите здоровья граждан, а с другой стимулирует курение табака, который, по словам Винберг, убивает людей больше, чем СПИД, преступления, пожары, а также все прочие наркотики вместе взятые…
Неадекватное восприятие государством проблемы с наркотиками стало темой большого, только что опубликованного в Великобритании исследования, проведенного комиссией RSA, Королевского общества поощрения искусств, ремесел и коммерции. В комиссию, два года изучавшую проблему, входили видные ученые, политики, врачи, журналисты, представители полиции, а главные ее выводы настоятельно рекомендуют правительству переклассифицировать наркотики по степени вреда, который они причиняют человеку. В новой классификации алкоголь, в частности, получает намного более высокую, чем ныне, степень вредности из-за его прямых связей с насилием и автодорожными несчастными случаями. А табак, по грубым оценкам ответственный за 40% всех больничных заболеваний, становится более опасным наркотиком, чем марихуана и экстази.
Однако из этого вовсе не следует, что алкоголь и табак надлежит срочно запрещать. В отчете RSA особо подчеркивается, что в государстве отмечается серьезнейшее несоответствие между законами, регулирующими наркотики, и тем, как наркотики реально применяются членами общества. В своих предложениях о том, как сделать законы о наркотиках более эффективными, комиссия в первую очередь опиралась на результаты недавнего исследования, проведенного группой Колина Блэйкмора (Colin Blakemore), одного из наиболее влиятельных в Британии ученых, возглавляющего национальный Совет медицинских исследований. В этой работе специалисты предлагают классифицировать наркотики не по тяжести наказания, положенного за их хранение, а по относительным рискам, связанным с приемом этих веществ. Изучение двадцати самых распространенных наркотических средств — как легальных, так и запрещенных, — взвешенных и оцененных по степени их физического вреда, относительной аддиктивности (формированию привыкания), а также по степени их воздействия на остальное общество, привело к построению нового, более рационального ранжирования.
В отчете RSA, как и в исследовании Блэйкмора, делается вывод, что нынешние британские законы о наркотиках безнадежно устарели. Подходы, на основе которых создавались эти законы, развивались совершенно бессистемным образом, исходя из произвольных принципов и с очевидно незначительным научным базисом. Новая система оценки рисков конкретных наркотиков основана на достоверных фактах и современных научных знаниях. Эта система могла бы сформировать фундамент для новой классификации наркотиков в законодательстве. Причем не только в Британии, понятное дело, но и в других странах. Поскольку наркотики сегодня являются серьезнейшей проблемой общества практически во всех странах.
Источник: Журнал «Компьютерра»
