Как уже упоминал, приобрел 2 томика дневников Пришвина 1920-1922 и 1914-1917 года. Тяжело пишет. Писал действительно для себя, а не для ЖЖ. Мысли переключаются с абзаца на абзац, многие предложения построены так, что тяжело понять связь. Встречается много устаревших слов. Поведал, что 1920 году 3 января шел дождь. Однако в февраль был очень морозным (это я про «потепление» климата). Говорит о революции, культуре, быте, своих сожителях и деревне.
Музей Пришвина. Женщина-экскурсовод была очень нетерпима к детям, нынешнее поколение которых, по ее словам, очень глупое и невежливое. Знает слово «фоткать» и считает его нынешним эквивалентом «фотографировать». Даже на меня сначала наворчала, что я вместо того, чтобы слушать ее, фотографирую и изучаю какие-то вещи в стороне, не смотря на нее. Рассказывала нам много про окружающую жизнь, про то, как все вокруг застроили дачами, кругом олигархи и даже берег реки уже перестал был общественном, построили заборы «в воду». Рассказывала про вырубку лесов, про порчу экосистемы и т.п.
В чем-то я с ней был согласен. Мне категорически не нравится, во что превратили подмосковье: реки, берега, дороги, леса. С этим ничего не поделаешь, но к этому еще надо как-то привыкнуть. Вот и приходится по возможности уезжать максимально далеко, где свободнее.
На берегу, кстати, часовня. Былые укрепления (блиндажи, окопы) времен ВОВ и памятные таблички. Тут проходила линия фронта, на той стороне реки враг, на этой мы.
